События нового романа Алексея Иванова разворачиваются в двух исторических пластах. Шляхтичи проклятого рода Клиховских ищут в Пруссии меч Сатаны посреди Тринадцатилетней войны середины XV века и финала Второй мировой войны.

Взятие Кёнигсберга в 1945 году и падение Мариенбурга в 1457 году — важные вехи в истории Центральной и Восточной Европы. Читатель «Теней тевтонов» видит эти события глазами персонажей, общая военная и историческая картина происходящего даётся штрихами. Её мы и попробуем описать.

Почему орден не пал после Грюнвальда?

Летом 1410 года грандиозная Грюнвальдская битва, она же битва при Танненберге в немецкой историографии, унесла цвет тевтонского рыцарства и почти всё руководство ордена. А вот стратегическую победу королю польскому и великому князю Литовскому не принесла.

Битва при Грюнвальде

Секрет покорения тевтонскими рыцарями прусских земель заключался в строительстве сети мощных замков. Пруссы и другие балты были отчаянными воинами, они не раз били крестоносцев в полях и лесах, а вот штурмовать крепости умели слабо. Там, где тевтонцам удавалось поставить замки, начиналась власть ордена: за замками шли немцы-колонисты, и никакие восстания при поддержке литовских князей не могли поколебать этот каркас.

Мощнейшим из замков был Мариенбург — главная твердыня ордена. Он до сих пор производит сильное впечатление, а для своего времени выглядел настоящей «звездой смерти» посреди прусских лесов.

Для успешной осады здесь требовалась большая армия — и очень, очень много денег на оплату её усилий.

И всё же Мариенбург с оставшимся в нём гарнизоном, маленьким и деморализованным из-за разгрома ордена, мог пасть в 1410 году. Если бы не комтур Швеца Генрих фон Плауэн. Когда командовать стало некому, он возглавил все оставшиеся силы — от своего отряда до данцигских моряков — и стянул их в Мариенбург. Его воины собрали из окрестностей всё зерно, скот, сыр и пиво, сожгли посад и забрали его жителей под защиту крепостных стен.

Когда король Польши Ягайло и великий князь Литовский Витовт привели свои победоносные хоругви к стенам орденской твердыни, фон Плауэну не нужен был никакой волшебный меч. Мариенбург был полностью готов к обороне, с его стен на поляков и литовцев смотрели многочисленные пушки и отряды воинов.

Князь Литовский Витовт

В замке было очень много запасов — а в окрестностях питаться было почти нечем.

Хуже того: денег у Ягайло и Витовта уже почти не было, а без жалованья голодать в осаде среди холодных прусских лесов и болот совсем грустно.

После того как литовское войско охватила дизентерия, Витовт увёл свои хоругви. К тому же орден уже получил страшный удар, а помогать дражайшему дядюшке усиливаться на польском троне сверх меры правитель Литвы не собирался.

Тем временем другие уцелевшие комтуры ордена тоже стали приходить в себя. Ливонские войска вышли к Кёнигсбергу и сняли его осаду. Фон Кюхмайстер собрал немецких и венгерских наёмников и выбил поляков из Западной Пруссии. Потоптавшись два месяца и дождавшись осенних дождей, Ягайло был вынужден уйти от Мариенбурга. Дело чуть не дошло до вторжения фон Плауэна в Польшу — но излишне амбициозного комтура скрутили и бросили в тюрьму его более осторожные коллеги.

Осада Мариенбурга

Всё, чего добились Польша и Литва помимо великой военной победы, — отказ ордена от претензий на Жемайтию. Казалось, возрождение ордена во всём его блеске и мощи — лишь вопрос времени.

Упадок величия Тевтонского ордена

Главный удар по ордену нанесли не польские и литовские мечи, а смена эпох и крещение Жемайтии Витовтом в 1413 году. Формально миссия была выполнена. Северные крестовые походы начались для того, чтобы крестить воинственных язычников-балтов, увлечённо грабивших польские земли во славу своих богов и профита. Теперь христианами стали даже упорные и непримиримые жемайты. Тевтонцы пытались настаивать, что христиане они только формально, да и поляки так себе католики, не то что добрые немцы, — но с точки зрения Рима выглядело это не слишком убедительно.

Хуже того — от ордена отвернулось европейское рыцарство.

Колониальное сафари «сходить в набег и порезать язычников во славу Христову» потеряло всякий смысл за неимением оных язычников.

Неудержимый поток желающих крестоносно повоевать на балтийских берегах стал иссякать ещё до Грюнвальда, а после него всё стало ещё хуже.

Изменилось и само европейское рыцарство. Наступала «осень Средневековья» — суровость и спартанский быт выходили из моды. Европейские дворы вслед за бургундским погружались в роскошь и гламур. То, что было богатством в XIV веке, в XV стало считаться нищетой. Даже на войну теперь было принято ходить во всём блеске, «в двубортном и приталенном». Зачем умирать в сырых балтийских лесах на краю света среди нищих хижин, если можно вести куртуазную и не слишком опасную войну у себя дома?

Авторитет католической церкви тоже был уже не тот. Западная схизма и авиньонское пленение пап окончились — но «осадочек остался». Увлечённая гламуром аристократия уже не горела верой, князья церкви погрязли в интригах и коррупции. Города, мелкое рыцарство и крестьяне мрачнели и сомневались, а гуситская гроза стала провозвестником грядущего протестантизма. Последний европейский крестоносный порыв собрал почти исключительно поляков и венгров — и разбился об османскую армию при Варне в 1444 году. С тех пор от крестоносных призывов всё чаще отмахивались, как от назойливого спама.

Битва при Варне

Тевтонский орден обнаружил, что стал рыцарским орденом без рыцарей в достаточном количестве. А те, что были, под влиянием модных тенденций всё чаще пренебрегали ранее безупречной дисциплиной и умеренностью, погружаясь в пьянство, чревоугодие и всяческие иные увеселения.

Грязную работу войны во всей Европе вместо чрезмерно куртуазных и изрядно подорожавших рыцарей всё чаще выполняли наёмники. Но и наёмники дороги! Чтобы пополнить казну ордена, его руководство задавило крестьян поборами, а заодно задрало планку налогов в своих торговых городах до неприличных величин.

Города решили: если отдавать весь профит постным крестоносным физиономиям, то в чём же тогда профит? Они собрались в Прусскую Лигу и потребовали примерно то же, что американские колонисты спустя три века: раз мы платим такие налоги, давайте-ка тогда нам и представительство, и участие в принятии решений.

Магистр и комтуры возмутились наглостью купцов-простолюдинов и идти на уступки отказались.

Тринадцатилетняя война

В ответ Прусская Лига объявила о выходе её городов из состава Тевтонского ордена и переходе под власть короны польской. Наёмники Данцига, Эльбинга и Торна зачистили от орденских войск свои крепости, а затем осадили столицу ордена Мариенбург. Король Казимир поначалу был осторожен, но, видя успехи Лиги, двинул и свои хоругви на север.

Ситуация для тевтонцев стала совсем аховой: денег едва хватало и раньше, а теперь «взбунтовался кошелёк». На оставшееся золото и обещания заплатить когда-нибудь потом магистр Конрад фон Эрлихсхаузен нанял в Богемии вчерашних заклятых врагов католического мира, а ныне лучших наёмников Европы — гуситов.

Вот только денег тевтонцам добыть так и не удалось.

Тринадцатилетняя война изменила политическую карту Европы гораздо больше, чем Грюнвальдская битва, но осталась в её тени по одной простой причине. В ходе неё было довольно мало громких сражений, зато очень много прозаичных денежных вопросов.

Не стало исключением и падение Мариенбурга.

Величайшая крепость Балтийского региона пала жертвой не штурма, не осады и не предательства. Её ворота буднично и скучно открыло банкротство ордена.

Командир богемских наёмников Олдржих Червонка из Ледец ещё в начале войны поставил перед магистром вопрос ребром. Он добился договора, согласно которому в случае хронической неуплаты он получает право решать судьбу вверенных его отрядам замков — Мариенбурга, Диршау и Дойч-Эйлау — по своему усмотрению.

К июню 1457 года войны всё ещё было мало, однако пока гуситы сидели в крепостях, долг за их услуги достиг немыслимой суммы в полмиллиона флоринов. Червонка воспользовался условиями — и в строгом соответствии с буквой договора продал Мариенбург польскому королю за 190 000 флоринов. Казимир IV седьмого июня торжественно въехал в замок, который, честно говоря, вся польская и литовская шляхта вряд ли сумела бы взять силой. Магистр фон Эрлихсхаузен был вынужден перебраться в Кёнигсберг, который с тех пор и стал столицей Восточной Пруссии.

Война столь же скучно и меланхолично тянулась до 1466 года, когда тевтонцам пришлось признать не столько военное поражение, сколько банальное банкротство. Они уступили полякам Западную Пруссию с выходом к Балтийскому морю и после некоторых проволочек признали над собой сюзеренитет польской короны.

Волшебные мечи — это хорошо, но с этих пор войны всё чаще выигрывало золото.

Понравилась статья? Бойцовым Котам нужны патроны - поддержи нас на Patreon! ^_^

4 КОММЕНТАРИИ

  1. помогать дражайшему дядюшке усиливаться на польском троне сверх меры правитель Литвы не собирался
    Эм, ШТО? Витовт и Ягайло –двоюродные братья, сыновья Кейстута и Ольгерда, соответственно

Добавить комментарий