Выборы в Америке: кто за кем стоит и чем это нам всем аукнется

Соединённые Штаты — всё ещё центр мира и сильнейшая держава на планете. Если там происходит что-то крупное — волны неизбежно расходятся во все стороны. И, когда станет известен результат грядущих выборов, обязательно «прилетит» и остальным. А как именно и в каких вариантах и пропорциях — попробуем «наванговать».

Фарид Мамедов:

Рябь на поверхности

Война — это сейчас один из самых любимых терминов в США. Войны идут повсюду: тут у нас «война с наркотиками», здесь — с патриархатом; из-за поворота опять вылезла «культурная война». Соответственно, фронты, потери, СМИ давно напоминают боевые агитлистки, а политическая жизнь измеряется тем, кто кого эффектней обвинит в государственной измене.

Обе американские партии в этом мастодонты, до которых всему миру далеко. Демократы вскрывают очередную подпольную русскую ячейку в трамповском окружении. Трамписты вываливают компромат на сына кандидата от Демпартии Байдена. Летом у нас протесты BLM, осенью — трешак с медициной.

Скандалы и интриги идут сплошным потоком, но все это — дешёвая комедия, нужная, чтобы привлечь избирателей к урнам.

Политическая система США уже давно существует в формате vote or die, а дальше — трава не расти. Плебсу кинут очередные подачки: ещё больше семейных ценностей, чёрных актёров в фильмах, риторики о защите всего на свете — всё это ничего не будет стоить богатейшей верхушке. Зато возбуждённые толпы на какой-то момент заткнутся, празднуя победу.

А потом цикл пойдёт заново.

Самое же важное, как обычно, промелькнёт в новостях короткой строкой. Во время кризиса 2008-2009 годов на счетах крупнейших американских ТНК образовалась пара свободных триллионов долларов. Прогрессивный президент Обама тщетно просил крупнейших капиталистов вложить эти деньги в экономику страны — его послали. В нынешний кризис ситуация повторилась. Но на этот раз умываться пришлось патриотичному Трампу.

В США все неплохо с экономикой, но вот с социальным развитием — беда. Представители финансового капитала давно руководят страной, размахивая партийными флажками разной степени реакционности или прогрессивности. Изменения происходят, но они производят двойственное впечатление.

Кладбище несбывшихся надежд

Цифры статистики говорят о снижении сексуальных домогательств вдвое с 1993 года, до 300 тысяч в год. В крупных компаниях принимаются решения о том, что женщины должны составлять минимум треть руководящего состава. Формально affirmative actions работают очень эффективно — гендерный и расовый разрыв в зарплатах и доходах неуклонно уменьшается. Число чёрных студентов составляет 14 процентов, что близко к доле афроамериканцев в структуре населения страны (13 процентов).

Голливуд чётко попадает в тренд с жёсткими требованиями к претендентам на «Оскар» представлять в своих фильмах женщин и меньшинства. В 1968 году консервативный комментатор Вильям Бакли разругался в прямом телеэфире с Гором Видалом, известным писателем и геем, заявив ему: «Слушай ты, педик» и пообещав «набить его чёртову морду». Карьера Бакли не пострадала. Сейчас ему бы выписали «волчий билет» в один конец.

Казалось бы — как похорошела Америка за последние полвека!

Но стоит копнуть глубже, и карточный домик прогресса посыпется.

Так, в 1960 году медиана накопленной собственности (имущество, активы) у белых американцев была в семь раз выше, чем у чёрных. В 2018 году — в 6,6 раза. У латиноамериканцев ситуация вообще не поменялась к лучшему — всё те же семь к одному. За что, спрашивается, боролись? Где равные возможности, без которых равные права — обычная бумажка?

Число изнасилований в стране с 1970-х годов упало в четыре раза, но с 2007 года оно устойчиво держится на уровне 30 к 100 тысячам.

У рабочего класса последние 35 лет доходы не росли совсем (с поправкой на инфляцию). Более того, современные социологи и экономисты внезапно пришли к выводу, что миллениалам и зумерам просто не на что рассчитывать в современном обществе. До «американской мечты» им как до Луны пешком.

То есть культ индивидуального успеха оказался подорван. Образование, которое десятилетиями служило каналом вертикальной мобильности, плодит образованную бедность. Фактически две трети американцев оказались лишними в своей стране.

Но все эти проблемы никак не отразились на финансовом капитале. Демократы и республиканцы последовательно снимали все ограничения на его действия. Так сложились гигантские конгломераты типа JPMorgan Chase. В кризис 2008 года их спасали обамовские прогрессисты. В 2016 году их представители оказались в окружении Трампа.

И вот что интересно. По мере того как всё большая часть населения понимает, что им в этих условиях ничего не светит, пропаганда «прогрессивных» и «реакционных» идеологий набирает обороты.

Эпичный пейзаж

Теперь представьте себе, как ситуация смотрится с высоты политического Олимпа. Шестьдесят лет лучшие умы Америки под патронажем финансового капитала внедряли всевозможные реформы. Консерваторы продвигали семейную мораль и самоотверженный труд, прогрессисты – пострасовое общество и равные права для всех. И что в итоге? Опиатный кризис, деиндустриализация Среднего Запада и Юга, разводы бьют рекорды, а в чёрных гетто уровень убийств доходит до 100 на 100 тысяч — уровень Колумбии, Венесуэлы или Ямайки. «Третий мир» вырос внутри США прямо под боком у интеллектуалов-утопистов — хоть либеральных, хоть консервативных. И населён он практически неисправимыми людишками, которые то Трампа выберут, провалив всех «вменяемых» с точки зрения либералов кандидатов, то за карантин будут агитировать к ужасу консерваторов.

Проблема оказывается в том, что любые идеологии и модели реформ, вырабатываемые в недрах американских фабрик мысли (think tanks), которые потом разносятся медиасферой, оказываются малоадекватными тому, что происходит со страной. Они слабо касаются узловой проблемы — экономики, где финансовый капитал себя чувствует совершенно свободно. А экономическое неравенство в США сейчас соответствует уровню начала XX века.

Что тогда было — все знают. Пройти ещё раз через парочку «красных десятилетий» с бунтами и массовым терроризмом верхушка страны объективно не хочет. А потому происходит самая настоящая дрессировка гражданского населения, которое лидеры мнений пытаются полностью загнать в рамки партийной повестки.

Если внимательно к ней приглядеться, окажется что в основе лежат страх и ненависть разных частей общества друг к другу по разным вопросам: от проблем абортов и до климатических изменений. При этом все обвиняют друг друга в том, что поведение чуждой идеологической страты усилило ковидо-кризис и его последствия.

Страх и ненависть прекрасно справляются с контролем за партийным электоратом. Однако общество оказывается расколотым по второстепенным вопросам. Интеллектуальная верхушка обособляется. Она начинает смотреть на население как на стадо, которому срочно нужны выдержанные, рационально мыслящие поводыри. Иначе граждане себя чёрт-те куда заведут и страну погубят.

Итог предсказуем — начинается некий аналог фашизации, которая пронизывает все общество.

И поскольку США — мировая сверхдержава, то её идеологические клише под разными флагами расползаются по всему свету. И уже это двигает весь мир вправо. Ситуация неприятная и не сулящая в итоге ничего хорошего.

Шансов у Трампа переизбираться меньше, чем у Байдена, — он полностью провалил борьбу с эпидемией COVID-19. США лидируют по числу умерших: больше 230 тысяч. Но если он победит на выборах третьего ноября, то нынешний курс во внешней политике продолжится без серьёзных изменений.

А вот если выиграет Байден, победители устроят демо-джихад по всей планете ради возвращения «утерянного Трампом» мирового лидерства, что России может грозить очередными санкциями и дипломатическими проблемами.

Но кто бы ни победил, во внутренней политике это не приведёт к серьёзным экономическим реформам в пользу населения. Государство продолжит муссировать второстепенные вопросы, отделываясь подачками.

Тимур Шерзад:

Битва против угнетения или культуркампф за лицо народа?

Сегодня мы живём во время, когда выборы в Соединённых Штатах — нечто куда большее, чем уже привычная всем борьба слона с ослом.

Конечно, у любой президентской гонки есть множество сторон: внешняя политика, фехтование на компроматах, подковёрная возня лоббистов. Но в этот раз ставки поднялись куда выше всей этой мишуры. Речь идёт о схватке за облик завтрашнего дня — причём не только в Америке, но и во всём мире.

Сейчас в Штатах идёт настоящее культурное противостояние. Столкнулся старый мир в лице работящего, черпающего силу в традициях и национальных идеалах американца — и пёстрый (по крайней мере, если судить по причёскам) союз левых радикалов и внушительной части крупного капитала.

Да-да, именно крупного капитала и левых радикалов. Потому что уличные радикалы вроде Black Lives Matter или условных «антифа» спонсируются именно им. Не любым, конечно, — стоящие за Трампа и старую Америку «производственники» тут ни при чём. Деньги радикалам засылают компании, ставящие на интеллектуальную собственность, — те, кто относительно легко переживут любой апокалипсис в отдельно взятых США, перенеся производство туда, где проще и дешевле.

Facebook, к примеру, перечислил десять миллионов долларов, Google — 12, а Amazon расщедрился сразу на сотню миллионов . Конечно, не все средства достаются непосредственно радикалам: что-то идёт на «программы по борьбе с расизмом» (то есть пропаганду). Что-то вообще попадает мошенникам, основавшим свой фонд, в названии которого есть магическая триада BLM, — в самом знаменитом случае такого рода туда вбухали четыре миллиона долларов. Но до уличных радикалов тоже что-то доходит: уж больно организовано выглядят проводимые ими погромы.

Кроме того, погромщикам откровенно «подыгрывают» власти, причём делают они это по чёткому партийному признаку. Сами бунты были много где, но там,где наверху сидела власть от партии демократов, неизменно наблюдались бездействие, деморализация собственных силовиков постановкой на колени и проникновенные речи за всё хорошее против всего плохого. Республиканцы же в массе своей давили силой — ну или по крайней мере пытались это сделать.

Вот этот разлом и есть настоящая граница идущей в Америке культурной войны.

Но ни в коем случае не стоит путать причины этой войны с массовым желанием социализма в том виде, в котором его понимаем мы. Исторические Соединённые Штаты — страна несоциалистическая. И те, кто впитал в себя культурный код, идеалы основателей, — не социалисты. Именно поэтому рабочие массы в Америке не хотят социализма в смысле расширения социальных гарантий: они хотят, чтобы имелась работа и было как можно меньше налогов. Поэтому индустриальные регионы и голосуют за Трампа даже там, где раньше всё время выбирали демократов.

Несоциалистична (в подлинном смысле слова) и бóльшая часть левых радикалов. Когда полиция ловит самых ярых активистов «антифа», там практически не находится рабочих. В деле или маргиналы, которым нечего терять, или тешащие себя поиском смысла существования детки богатых родителей. И таких в кадр зачастую попадает даже побольше, чем чернокожих, из-за которых, казалось, и начался весь сыр-бор.

Если бы всех этих людей интересовал социализм, они бы вели работу среди пролетариев, как это в своё время делали продемонстрировавшие высочайшую эффективность большевики.

Но упор делается на всевозможные меньшинства. Там, где их мало, они конструируются на коленке: ситуация в духе «выдумали себе 50 полов» — это оно самое. Именно меньшинства и представляют собой «остриё копья» в борьбе прогрессизма и сторонников старого мира. Рабочие получили достаточно и теперь просто хотят спокойно жить. На баррикады во имя светлого будущего они не полезут.

Строго говоря, рабочих «прижимают» и стремятся заменить как раз те, кто жертвуют погромщикам сотню миллионов долларов, — любить корпорацию Amazon, славящуюся низкими зарплатами и умением экономить на людях, у них резона нет. В Трампе, с его антимонополистическими и националистскими идеями, для них куда больше социализма, чем в этой поднявшейся новой ультралевой волне.

Так что разворачивающаяся в Америке предвыборная драма — отнюдь не противостояние партий и даже не справедливое возмущение против белых (патриархальных, расистских, гомофобных — нужное подчеркнуть) угнетателей.

Это культурная война.

Кто такие прогрессисты и где их найти?

Наивнее всего было бы думать, что идеи могут порождаться в результате заговоров, тайных собраний и масонских лож. Идеи могущественнее всего этого вместе взятого и сами формируют «ложи» той или иной степени успешности и влияния — будь то классические масоны, партия эсеров или национал-социалистическое движение. Но и те ничто по сравнению с глобальными направлениями человеческой мысли.

Социальный прогрессизм — как раз одно из таких направлений. И последние несколько столетий (со времён Великой Французской революции) оно чрезвычайно сильно.

Прогрессисты любят презентовать себя как великих освободителей — от крепостного права, от эксплуатации, от сексизма и притеснения. Но на деле они больше похожи на великих раскрепостителей. Ведь раскрепостить можно как пропагандой, так и принуждением, — а вот если дать людям подлинную свободу, они ведь могут и гомосексуальные браки запретить. Или проголосовать за депортации нелегальных мигрантов, а то и жёстко и эффективно разобраться с ними самостоятельно.

Поэтому прогрессисты стоят за раскрепощение. Это — то общее стремление, что объединяет Дантона и Джона Брауна, Владимира Ленина и Мартина Лютера Кинга.

«Этот мир мы изменим, и плевать, что будет стоять на нашем пути».

Последние несколько сотен лет мир и правда меняется в сторону социального прогрессиста. Каждые полвека происходит революция, которая кого-то в какой-то мере раскрепощает, даёт какой-то социальной группе дополнительные права и возможности. Будь то третье сословие, негры-рабы, рабочие или молодёжь, которая не хочет в армию, а хочет оргию под ЛСД, или же трансгендеры. Смысл всегда один — раскрепостить одних и пристыдить других за то, что угнетали.

Мерить обоснованность и рентабельность (ведь любая революция имеет цену!) раскрепощения той или иной группы одним аршином, конечно, глупо. Поэтому пусть каждый делает это сам.

Кстати, наиболее ретивые из прогрессистов ищут угнетённых «про запас», на будущее, когда текущая повестка будет исчерпана.

Чтобы факел раскрепощения продолжал гореть. Получивший «Оскара» Хоакин Феникс, например, безо всякого стеснения использовал площадку, чтобы толкнуть веганскую речь о недопустимости эксплуатации коров. И мастерски надавил на все значимые для сентиментального человека струнки — сравнил стада с семьями, наделив сельскохозяйственных животных культурой, восприятием, сравнимым с человеческим, и глубокими материнскими чувствами. А кто-то уже начинает говорить об аспектах «угнетения» относительно искусственного интеллекта.

Беспрерывные успехи воодушевляют прогрессистов, которых особенно много в западных СМИ и развлекательном секторе — эти люди делают игры и кино, пишут книги. И, окрылённые последовательными двухсотлетними успехами, они думают, что так будет всегда. Что будущее — это они.

То, что происходит в Америке, — это попытка части народа, привязанной к культуре и земле, забороть эти идеи социального прогрессивизма. Этой части импонируют слова Трампа о традициях, о любви к собственной культуре, о том, что труд каждого должен оплачиваться соответственно выполненной им работе, а не исходя из принадлежности к «угнетённой» или «угнетаемой» социальной группе.

От того, кто победит, зависит, прервётся ли серия культурных побед социального прогрессивизма, или же нас ждёт ещё один виток.

Чего нам ждать?

Трамп имеет множество самых разнообразных граней. Но в первую очередь он — форма протеста американского народа против социального прогрессизма, ультралевых идей и «Америки меньшинств». Республиканская партия, от которой он идёт, далеко не монолитна, и там есть своя фронда. Но она всё равно разительно отличается от демократической.

Потому что «старая гвардия» демократов повестку социального прогрессизма приняла в качестве инструмента — бо́льшая часть «конвенциональных» СМИ Америки разносит именно её.

Правда, внутри самой Демократической партии есть ультралевое крыло, которое бы с удовольствием усилило накал радикализма. Пока что оно слабее «центра», но «старая гвардия» сама поймала себя в ловушку — чем больше будет проходить времени, тем больше общество будет накачиваться идеями раскрепощения и разрушения несправедливого порядка. А это значит, что ультралевое крыло автоматически станет сильнее.

Поэтому, если победят демократы, социальный прогрессивизм почувствует себя в той или иной степени хорошо. И, зная американский стиль и уверенность в своей исключительности, он будет агрессивно навязываться всему остальному миру.

В том числе и нам.

Если победят республиканцы, культурная война продолжится — ведь у прогрессистов по-прежнему останутся в руках компании, которые делают развлекательный контент и крупные СМИ, а значит, битва за мозги американцев будет выиграна той или иной стороной позже, возможно, уже в последний срок президентства Трампа.

Есть и ещё один вариант — превратить войну культурную в войну гражданскую. Какая-то из сторон может просто не принять выборы, сославшись на махинацию с голосами, и пошло-поехало. Американцы это дело любят и умеют, опыт у них есть.

Но тогда нам с вами надо будет держаться крепче. Потому что гражданская война в ядерной сверхдержаве, на которую так или иначе завязана значительная часть экономики мира, — это громко и больно. Тряханет и нас с вами.