Нужны ли исторические мифы?

История — это наука, как любит подчёркивать известный популяризатор Михаил Родин. Мифам в ней не место. Если мы говорим об исторических мифах, то говорим и о массовом сознании, пропаганде — о чём угодно, но не о самой истории. Разве история как наука не ошибается? Разве ей не приходится периодически менять представления? Конечно, приходится, иначе зачем историки были бы нужны? Но наука — компас. Он может быть неисправен, может неточно указывать на север — из-за аномалий или магнитных бурь. Однако без компаса мы рискуем потеряться и раз за разом наступать на одни и те же грабли.

За

История учит тому… что ничему не учит. Надеяться на то, что широкие массы вынесут что-либо для сегодняшнего дня из исторических примеров сложно. Зато история не в смысле науки, а в смысле знаний среднего человека служит цели создания идентичности народов. Неслучайно в XIX веке нарождающиеся националисты разных стран будто по команде побежали писать историю, попутно сочиняя мифы про великих предков, великие события и т.д.

В конце концов, «Александр Невский» — выдающийся фильм, вдохновлявший людей на борьбу в годы Великой Отечественной войны. Хотя с точки зрения истории поводов его раскритиковать много.

Против

Мифы идентичность-то, может, и формируют. Только как они это делают, видно по результатам. С красивых рассказов о великих предках и о древней истории (зачастую весьма далёких от истины — романтизм же!) начинался, например, германский национализм, плавно перетёкший в нацизм.

Там, где во главу угла поставлено не соответствие истине, а красота мифа, обязательно появятся идеи национальной исключительности — ведь быть лучше других так приятно.

Слабость же мифов в том, что они не соответствуют реальности. Раньше, при монополии государства на пропаганду, можно было довольно долго ограждать мифы от критики. А сейчас сложно найти страну, которая была бы полностью отгорожена от внешнего мира. Но даже внутри жёстко контролирующих информационное поле стран живут люди, которые думают. И если мифы расходятся с реальностью, то люди перестают в них верить. Владимир Богданович Резун — это наказание советской цензуре за попытку уйти от неудобных вопросов по поводу Великой Отечественной войны.

За

Когда информационное поле контролируется, то сомнения где-то на кухне отдельно взятого крамольника в масштабах страны ничего не значит. Даже вражеские голоса большинству советских людей были незнакомы. Система была устойчива, пока сверху не объявили гласность и перестройку.

Против

Получается, что исторические мифы могут сохраняться только тогда, когда ограждены стеной цензуры? Но какова цена? Без свободной дискуссии может ли двигаться историческая наука? А если она не двигается, то какие представления будут в головах даже не у широких масс, а у людей, принимающих решения? И ведь навалом примеров того, как самые дикие фантазии, в том числе и об истории, двигали целые государства к катастрофе.

За

Жёсткая цензура не обязательна. Достаточно, чтобы большинство СМИ настойчиво поддерживало нужную точку зрения. А о том, что какой-то историк имеет на руках документы, опровергающие её, просто никто не узнает — хотя бы потому, что чаще всего историческая дискуссия слишком сложна для большинства. Да и любят люди простые решения, яркие образы.

Тот же Владимир Богданович с самолётами-шакалами и однозначным, приятным ответом на вопрос «как случилась катастрофа 1941 года?» выигрывает в глазах обывателя у историков, которые пишут что-то скучное про мобилизационное планирование или особенности организационно-штатной структуры мехкорпуса. Их просто не прочитают.

Против

Но Резун и погорел всё на том же конфликте с реальностью. Чтобы высмеять его ошибки, достаточно одного историка, хорошо владеющего языком. И с подобными ему раз за разом происходит та же история.

Первоначальный взлёт популярности за счёт яркости идеи, потом критика — и огораживание кучки фанатов.

За

Но ведь на самом деле мифы прекрасно живут десятилетиями и даже столетиями. В Сирии до сих пор верят, что победили Израиль в Войне Судного дня, в Японии уверены, что древние японцы никакого отношения к жителям Кореи не имеют, — и ничего, мир от этого не перевернулся.

Против

Живут все эти мифы в основном там, где их никто не трогает. Никому нет дела до происхождения японцев, кроме самих японцев. К тому же угарный национализм уже довёл их один раз до Хиросимы.

Если же для кого-то такие мифы станут неудобными, вовсе нетрудно будет довести до сведения тех же японцев сравнение раскопок в Корее и Японии, а у сирийцев просто спросить: «Голаны чьи?».

Опять мы возвращаемся к вопросу: а учит ли чему-то история? Как минимум должна учить.

Итог

Я специально не стал делать итоговый вывод в стиле «сегодня мы многое поняли». Лишь постарался изложить аргументы за и против, которые сумел придумать. Кто же прав в этом споре — пусть для себя решат читатели. Напишите об этом в комментариях!

Комментарий от А. Поволоцкого:

Когда-то для меня стало шоком осознание, что книжка «13-я армия в Луцко-Ровненской операции» по объёму сравнима со школьным курсом истории за год. История в сколько-то связных подробностях — это гораздо больше информации, чем хочет и может поместить в свою голову среднестатистический гражданин. В конце концов, никого же не возмущает, что в начальной школе не дают понятие бесконечных десятичных дробей, а в средней— комплексных чисел и римановой геометрии?

Нарратив для тех, кто не желает копать на всю глубину, неизбежно будет упрощённым.

Другое дело, что от существенных деталей отклоняться не следует, а «упрощать» — не значит «врать напропалую» или «полностью убирать в тень любые спорные темы». Даже такую специфическую и узкую тему, как «советская медицина в Великой Отечественной» один человек заведомо не осиливает. Хотя бы потому, что только изданная во время войны литература, без архивной информации — это примерно 10 тысяч наименований книг.

Нужно упрощать. Умеючи. И не сводя к «четыре ноги хорошо — две ноги плохо».