В августе 1876 года в Сербии погиб Николай Раевский, внук героя Отечественной войны 1812 года. О войне и гибели офицера — в материале WARCATS.RU.
Достойный внук
При слове «Раевский» мы все автоматически вспоминаем батарею Раевского. Центральная позиция Бородинского сражения, которая названа в честь генерала Николая Раевского, её оборонявшего. У полководца был внук, которого также звали Николай Николаевич. Он родился в 1839 году, был выпускником физико-математического факультета Московского университета, с 1863 служил в Лейб-гвардии гусарском полку.
Но каждому своё — кто-то выбирает «непыльную» столичную жизнь, а кто-то предпочитает настоящую.
В 1870 году Николай Раевский перевёлся в Туркестан, где провёл несколько лет. Там он отличился при штурме Китаба. В 1876 году офицер вышел в отставку и уехал в Сербию — воевать против турок.
То, что Балканы — пороховая бочка, которая рано или поздно взорвётся, было очевидно. И следовало направить энергию этого взрыва в нужное русло. Ещё в 1867 году Николай Раевский посетил Западные Балканы. Офицер изучал ситуацию на месте и готовил план восстания против османов.
По мнению Раевского, для подготовки сербских войск следовало отправить несколько десятков русских офицеров. План предполагал, прежде всего, партизанские действия на коммуникациях османской армии. Ядром этих отрядов должны были стать черногорцы, имевшие хороший опыт такой герильи. А чтобы война не обрела религиозный характер, нельзя было нападать на мусульманские сёла.
Действовать следовало так, чтобы Австрия не перехватила у России инициативу.
Убийство сербского князя Михаила Обреновича в мае 1868 года смешало карты. Планы были отложены.
В армии Черняева
Неурожай и налоговый кризис привели в 1875 году к восстанию в Герцеговине. Его искры разлетелись по соседним вилайетам — и на Балканах полыхнуло. Черногория и Сербия объявили войну Османской империи. Сербские войска возглавил генерал Михаил Черняев, и туда из России пошёл поток добровольцев. Среди них был и полковник Николай Раевский.
Восьмого августа 1876-го он прибыл в распоряжение Моравской армии, которая защищала город Алексинац — и сразу получил командование правым флангом.
Сербская армия состояла в основном из ополченцев, плохо вооружённых и не имевших военной подготовки. Представления о военной дисциплине у них были смутными. Офицеров — сербских и русских — не хватало, и некоторые батальоны возглавляли вчерашние крестьяне. Воевать такими войсками — очень непростая задача.
Не будем забывать: тактика — это всегда компромисс между желанием генералов победить и стремлением солдат выжить.
У Черняева было шесть сербских батальонов, но один вскоре забрали. Осталось пять против, видимо, восьми турецких. При этом четыре батальона сербской Тюприйской бригады уже второй день ничего не ели. Впрочем, прибыло подкрепление — полсотни черногорских и русских добровольцев.
По своим боевым качествам черногорцы сильно превосходили сербских ополченцев.
В течение дня девятого августа войска Раевского, отбивая атаки, удерживали важную высоту Перчиловица. Но всё же оставили её.
Сначала с позиций был сбит Белградский батальон милиции, затем паника охватила и измученные батальоны Тюприйской бригады. На позициях остались лишь артиллерия и две сербские роты.
Николай Раевский метался, пытаясь удержать оборону. Чтобы спасти четыре орудия от возможного захвата, полковник приказал отвести их в тыл. Затем он догнал часть отступившей пехоты и в конце концов смог развернуть её. Сербские бойцы вернулись на брошенные рубежи, которые турки почему-то не заняли.
Фланг держался «на честном слове».
С наступлением темноты Николай Раевский, опасаясь, что среди солдат вновь вспыхнет паника, приказал отступить. Полковник, не спавший уже двое суток, прибыл в штаб генерала Черняева и попросил дать ему свежих войск, чтобы вновь занять позицию. Выпив стакан чаю, он вернулся в бой. Правда, из всех подкреплений он нашёл лишь два батальона стоячего (регулярного. — Прим. ред.) войска.
Регулярная пехота и ополченцы — это две большие разницы.
Оставив две роты для прикрытия артиллерии и обоза, с шестью ротами Раевский совершил марш и занял оставленную ранее позицию, опередив турок буквально на полчаса. Затем к нему подошли артиллерия и четыре батальона белградской милиции.
Вынужденное отступление
Вы представляете войну как победный марш армии, враги которой разбегаются либо сдаются? Но, как правило, это изматывающие бои за высотки и сёла, названия которых ты никогда раньше не слышал и потом с трудом найдёшь на карте. Ранения и смерть солдат, с которыми едва успел познакомиться и подружиться…
На следующий день, десятого августа турки вели наступление по всему фронту. В центре сербы не смогли удержать оборону. Николай Раевский удерживал свой фланг, но, чтобы не оказаться в окружении, поздно вечером приказал отступить.
Регулярный сербский батальон, поддержанный двумя батальонами ополченцев, умело вёл арьергардные бои. Затем, перейдя в штыковую атаку, сербы опрокинули противника — и ворвались «на плечах» в турецкие укрепления. После чего спокойно отступили — османы больше не решались их преследовать.
Раевский считал своё отступление вынужденным и образцово проведённым. Генерал Черняев был не согласен. Между ними произошёл разговор на повышенных тонах. По воспоминаниям одного из свидетелей, Черняев бросил Раевскому, что тот недостоин носить фамилию деда, победителя Наполеона. После такого оскорбления полковник собрался покинуть армию и вернуться в Россию. Но Черняев извинился.
Николай Раевский просил подкреплений либо разрешения отступить. Но не получил ответа из штаба. Михаил Черняев же был уверен, что отправил ему на помощь несколько батальонов, поэтому отход войск стал причиной вспышки гнева генерала. Но вот куда делись эти батальоны, неясно.
Вообще, потеря связи между войсками и штабом была делом обычным — офицеры на местах были предоставлены сами себе. Кроме того, плохо была поставлена разведка. И это неудивительно. Ведь если не знаешь, что делают свои войска, странно было бы знать это о противнике.
Как обычно — «туман войны», видимость местами нулевая.
Генералу Черняеву нельзя отказать в личной храбрости, но есть много претензий к нему как к полководцу и администратору.
Конфликт формально был исчерпан, но 11 августа Николай Раевский был отстранён от руководства войсками и прикомандирован к штабу. Хотя на линии фронта офицеров не хватало.
Последний бой. Батарея Раевского
Двадцатого августа под Алексинацем вновь вспыхнули бои. Турки атаковали, пытаясь взять реванш за неудачи предыдущих дней. В Горнем Адровце сербская оборона трещала по швам. Генерал Черняев попросил Раевского принять там командование и продержаться до прибытия резервов. Офицер не собирался отсиживаться в штабе. Он приехал в Сербию, чтобы воевать, и поэтому с радостью отправился в бой.
Извечный вопрос: где место командира? Раевский считал, что его место впереди.
Полковнику пришлось восстанавливать порядок в Рудницкой бригаде. Затем он отправился на артиллерийскую батарею Косты Шамановича. Та заняла удобную позицию, близко к противнику, и вела по нему огонь. Русский офицер провёл на батарее около двух часов. Изучив позиции турок, он обнаружил там уязвимое место. Раевский составлял донесение в штаб, но дописать и отправить его не успел. Смерть поцеловала его.
Полковник был убит ружейной пулей, которая попала ему в голову, чуть выше виска. Для бесстрашного рыцаря война продлилась меньше двух недель.
Гибель Раевского стала шоком. Некрологи были опубликованы почти во всех газетах и журналах. Его смерть позвала новых добровольцев, а простреленная шапка стала реликвией у русских солдат.
Николай Раевский был похоронен в Сербии, но затем его тело было эксгумировано и отправлено в Россию. Часть праха, в том числе сердце, осталась в сербской земле. На месте гибели офицера заложили церковь Святой Троицы. Она была освящена в 1903 году. Впоследствии храм пришёл в упадок, но в последние десятилетия был восстановлен.
Известный офицер, представитель знаменитой военной династии. Красивая смерть.
Мимо этого не могли пройти. В романе «Анна Каренина» граф Вронский уезжает в Сербию на войну после самоубийства Анны. Прототипом графа стал именно Николай Раевский.
Лев Толстой был хорошо знаком с офицером и вывел его в этом своём герое, на что указывает целый ряд деталей. Эту точку зрения обосновал, например, А. Л. Шемякин.
Конечно, литературный герой отличается от настоящего. Вронского на войну толкнуло отчаяние, а Николай Раевский ехал сознательно. Борьба за свободу славян для него была смыслом жизни. Но женщины порой действительно трагически влияли на судьбы офицеров. Так, младший брат Николая, Михаил Раевский, достойно показавший себя в войне 1877-78 гг. и награждённый золотым оружием с надписью «За храбрость», впоследствии, видимо, застрелился из-за несчастной любви.
Интересный материал, спасибо!