Восстание Артавазда: и целой фемы мало

В начале VIII века Византийская империя вступила на долгий путь возрождения. Этот путь оказался сопряжён не только с внешними сложностями — набеги арабов и болгар не прекращались, — но и с неурядицами внутри самой страны. О противостоянии Артавазда, военачальника с амбициями, и императора Константина V — в материале WARCATS.RU.

Восхождение к вершинам

О происхождении героя нашего рассказа известно мало. Предполагается, что Артавазд по происхождению армянин, а некоторые возводят его род аж до армянской ветви Аршакидов. На этом, в общем-то, и всё.

На страницах же истории он появился в правление императора Анастасия II, когда получил от василевса должность стратига фемы Армениак (охватывала северо-восточную часть Анатолии).

Когда в 715 году Анастасию пришло время опрокидываться с трона, Артавазд по каким-то причинам не стал вмешиваться в конфликт императора и восставших военных из другой фемы — Опсикия. Вполне может статься, что он и другие стратиги рассчитывали выгадать из очередной свары пользу лично для себя.

Если эта версия верна, то Артавазда можно похвалить за прозорливость. Два года спустя он объединился со Львом, стратигом фемы Анатолик, и принял участие в захвате константинопольского трона. Также этот союз двух стратигов был скреплён браком дочери Льва Анны с самим Артаваздом.

Оборона Никеи

Царствовать новоявленному императору Льву III Исавру довелось в весьма нездоровой атмосфере.

Провинциальные армии завели себе чудесное хобби в виде постоянных мятежей, а арабы разгуливали по Анатолии словно у себя дома и готовились осадить сам Константинополь.

Столицу в ходе боевых действий 717-718 годов удалось отстоять, а внешний враг перестал беспокоить столицу почти на целое столетие. Однако безопасность Анатолии оставалась серьёзной проблемой, которая встала в полный рост десять лет спустя.

За эти десять лет арабы совершили целую серию рейдов вглубь ромейской территории, а к 727 году подошли к одной из важнейших анатолийских крепостей — Никее (совр. Изник, Турция). К этому времени Никея являлась столицей фемы Опсикий, «славной» своими мятежными военачальниками. Но на сей раз её комитом (комит — командующий частями регулярной армии, размещёнными в отдельной провинции. — Прим. ред.) стал наш герой Артавазд.

Ему вместе с никейцами пришлось месяц с небольшим просидеть под градом снарядов арабских осадных орудий.

Осада Никеи связана с легендой о том, как к Артавазду в покои вломился его офицер, испытывавший до состояния «кушать не могу» ненависть к святым образам, и расколотил икону с ликом Богородицы, которую держал у себя Артавазд. За это впоследствии в качестве акта небесного возмездия ромей получил по голове камнем, выпущенным из арабской катапульты.

В Византии в эти годы как раз начиналось иконоборческое движение, поддержанное Львом III, так что контекст легенды в таком свете становится более понятен. Артавазд не испытывал ни малейшей любви к иконоборцам, однако не рисковал восставать против иконоборческой власти до определённого момента.

В ходе осады атакующим удалось пробиться через восточные стены, однако на этом арабские успехи в деле завоевания Никеи закончились. Врагу пришлось отступить в августе 727 года. Впрочем, с добычей и пленными с предыдущих рейдов.

Ромеям же оставалось радоваться, что они хотя бы способны удерживать укреплённые пункты — раз победить арабов на поле боя им не удавалось. От этих событий на никейских стенах до сих пор сохранилась посвятительная надпись, приветствующая императоров Льва и его сына Константина. Сам Артавазд тоже не постеснялся отметить себя как автора этой надписи.

Два императора

Шли годы. Византия в каких-то областях уже практически пришла в себя, ромеям даже удалось разгромить арабское войско в битве при Акроиноне в 740 году.

Однако в других владениях империи намечался явный раскол общества, связанный с почитанием святых образов. Военные тоже не демонстрировали впечатляющий уровень единства, о чем говорило негласное соперничество некоторых фем за влияние на императоров.

Артавазд был иконопочитателем, но старался держать свои мысли при себе, пока был жив его патрон Лев III.

Когда в 741 году императора не стало, Артавазд решил, что пришло время действовать. Он заручился поддержкой своей фемы Опсикий, присовокупил войско Фракии и напал на своего шурина Константина V, пока тот преспокойно шествовал по опсикийским землям в столицу. Константин смог найти осёдланную лошадь и сбежать в лояльную ему фему Анатолик (центр Анатолии), однако столица и часть фем оказались вне его контроля.

Артавазд, руководствуясь как своим положением, так и родством с Исаврийской династией, провозгласил себя и своего сына Никифора императорами. Другой его сын, Никита, возглавил фему Армениак, с которой когда-то начался путь его отца к власти. Константина же торжественно объявили скончавшимся.

Однако Артавазду не удалось заручиться поддержкой всей страны: Константина, который вовсе не собирался помирать, укрывал у себя Анатолик. Впоследствии к нему присоединилась фема Фракисий (запад Малой Азии).

О непосредственно правлении Артавазда известно мало. Некоторые считают, что он восстановил иконопочитание, однако чётких подтверждений этому нет.

Зато мы хорошо знаем, как его шурин пытался вернуть себе столицу. В 742 году Константин смог полностью заблокировать Константинополь, что само по себе было нетривиальной задачей. Некий Феофан Монут, командовавший обороной Второго Рима, попытался весной следующего года отогнать Константина от стен города, но в ходе завязавшегося сражения был разгромлен и погиб. Небольших успехов смогла добиться и армия Никиты, сына Артавазда: его Армениакская фема была разгромлена где-то под Никомедией (совр. Измит, Турция).

Заставить Константинополь с его ресурсами голодать — задача ещё более сложная, чем заблокировать город. Однако Константину удалось и это. В итоге Артавазду ещё до гибели Монута пришлось отправить корабли за припасами. Этот флот наткнулся на лоялистские судна и был захвачен вместе со всей собранной едой.

Второго ноября 743 года свершилась развязка. В сумерках Константин организовал внезапный штурм и взял Константинополь. Артавазд сумел сбежать в одну из опсикийский крепостей, однако и там он оказался в блокаде и вынужден был сдаться.

Расправа над зачинщиками переворота оказалась весьма суровой: Артавазда и его сыновей ослепили, провели по столичному ипподрому и отправили в монастырь.

Желчный хронист Феофан Исповедник сообщает, что много лет спустя Константин V заставил свою сестру Анну, вдову Артавазда, выкопать кости мужа и бросить их в яму с останками казнённых. Учитывая, что Константин оказался самым последовательным иконоборцем на троне Византии, а Феофан, напротив, люто ненавидел иконоборцев, вероятно, мы имеем дело с очередной легендой.

Мятеж Артавазда стал началом конца для вольготного существования Опсикия в качестве одной из сильнейших (и своенравных) воинских группировок империи. Константину V, в отличие от отца, оказались не нужны всесильные фемные стратиги.

Некоторые историки считают, что из-за неприязни к постоянным мятежам комитов Опсикия статус этой фемы начал постепенно понижаться. Да и территории провинции тоже уменьшались, поскольку в правление Константина из территории Опсикия выделили ещё две области: Оптиматы и Букелларии.

Сам Константин V оказался весьма способным правителем и главнокомандующим, что проявилось не только в ходе разгрома внутреннего мятежа, но и в войнах с арабами и военачальниками. Любимый армией, после своей смерти он оказался жертвой хронистов-иконопочитателей, коим, справедливости ради, он сам принёс немало страданий.

А Артавазд… А что Артавазд? Побеждённым, как известно, горе…