Сухопутные линкоры атакуют! Или неблагодарная работа британских танкистов

Да, «танки прорвали фронт» и стали инструментом победы в первой мировой. Но чего стоило это превозмогание экипажам — и как вообще управлялся в бою «сухопутный линкор»?

Лево на борт, малый вперёд!

Нормальное управление в танке, кажется, «было всегда», но в реальности и руль, и усилители массового выпуска появились только перед Второй мировой — и то во Франции.

Танк Первой мировой управлялся сурово и брутально. Водитель дёргал рычаги и на пальцах командовал экипажу смену передач — отдельно для правого и левого борта, а командир «слегка подруливал» ручными тормозами гусениц. Современную работу мехвода делали… четверо!

Машинное отделение

В силу чудовищного несовершенства техники эпохи, сменой передач и управлением гусеницами занимались два «шестерёночника» — операторы коробок передач левого и правого бортов.

Да, конструкторы эпохи считали, что посадить на рычаги двух живых человек проще, чем сделать нормальную в нашем понимании систему управления!

Чтобы просто свернуть, экипажу приходилось отключать гусеницу одного борта с помощью рычага «шестерёночника» по команде водителя — и дополнительно тормозить эту гусеницу ручным тормозом командира.

Своя особая атмосфера

Двигатель занимал всю центральную часть танка. Раскалённые трубы с цилиндров шли от верхней части движка к глушителю, а из него отдельная выхлопная труба вдоль дна за корпус. На температуре в боевом отделении это сказывалось немного предсказуемо. На качестве воздуха — тоже.

Когда танкисты после боя вываливались на кислород и вместо рапорта укоризненно тошнились на обувь своего вышестоящего офицера, тот обычно просто отходил в сторону, пока бойца не отпустит.

В ранних танках ещё и глушителя не было — так что сажа от выхлопа запросто могла гореть прямо в боевом отделении. Трубы уплотняли сами, обмазкой из подручных материалов. Доходило и до мокрого тряпья, и до глины на соломе.

Самоходная баня на гусеничном ходу

Кроме выхлопных труб движок имел радиатор — тоже в боевом отделении. Второй набор раскалённых труб занимался подачей в радиатор и обратно теплоносителя. Над радиатором — смерть зазевавшимся — рубил воздух мощный вентилятор.

Средняя температура в танке той эпохи на ходу — градусов пятьдесят-шестьдесят. Холодно ли вам танкисты, холодно ли вам, чумазые?

Стимпанк атакует

Поскольку танк — машина боевая, то к дыму и чаду от движка прибавлялся несравненный аромат горелого пороха. В спонсонах танка стояла пара шестифунтовых (~57мм) пушек.  Дополняли вооружение четыре пулемёта. Если речь шла о «самке» — чисто пулемётной модели британских танков, — то шесть пулемётов. Укладка боеприпасов размещалась между движком и крышей боевого отделения, так что заряжающий вполне мог сильно обжечься на подаче.

Что происходило в случае пожара в подбитом танке? Да тоже ничего хорошего.

В случае пожара — горите

Две крохотные, сантиметров по шестьдесят, дверцы в спонсонах для бегства из танка годились крайне условно. В них и штатно вылезти — проблема.

В случае пожара для восьми человек экипажа куда проще вовремя застрелиться, чем мучительно гореть в безуспешной попытке вырваться из смертельной железной духовки.

Тонкая щель в корме танка возле радиатора для бегства из пылающей машины годилась ещё хуже. В абсолютном большинстве известных случаев она выглядела путём на свободу, но служить таковым физически не могла. Какой-то чёрт в аду явно получил награду за то, что вовремя нашептал это решение конструктору!

Однако штормит!

Гусеницы обхватывали корпус танка. Передняя часть шла под углом вверх, чтобы лучше одолеть вертикальное препятствие. Но это же означало, что реальная опора танка на ровной земле крайне мала.

На ходу адская машина постоянно клевала носом и раскачивалась вперёд-назад. Что, танкисты, крепкий у вас желудок? Так не стесняйтесь, занюхайте качку бензинчиком!

Ручная подача

Весь этот «лишний» экипаж — совершенно не лишний даже при запуске двигателя. Крутить ручку «кривого стартёра» приходилось вчетвером, суровыми рывками, пока не заведётся. Никакого пуска в один поворот ключа.

По местам встать, с якоря сниматься!

Баки в передней части боевого отделения подавали топливо в карбюратор самотёком вниз. Если танк сильно клевал носом, подача топлива прекращалась. Заливать горючку приходилось руками, на ходу удерживая жестяное ведёрко над раскалённым движком, в облаке искр буквально из каждой щели. Принудительная топливная подача в танке появилась ой как не сразу!

В боль!

Добавим реальное поле боя? Водитель напряжённо контролирует полоску земли перед танком и своевременно дёргает рычаги смены передач. Командир с картами на коленях подруливает ручными тормозами, следит за водителем, полем боя, перископом наблюдения, ориентирами, силуэтами увешанных гранатами штосструппенов противника в дыму — и за действиями экипажа, периодически отвлекаясь на то, чтобы пострелять из своего «Льюиса». Пушкари корячятся на коленях за шестифунтовками и пытаются высмотреть достойную цель. Заряжающие выкидывают из боевого отделения отчаянно дымящие снарядные гильзы и торопливо перезаряжают орудия.

(Шестерёночники, чтобы не заскучать, временами палят из пулемётов в белый свет как в копеечку — так, запах горелого кордита понюхать, отвлечься. А в остальное время настороженно следят: не стучит ли водитель по двигателю, не показывает ли пальцы — которую передачу настала пора включать?)

Под гусеницами жизнерадостно хрустят и чавкают свежие и не очень трупы. В каждую щель так и норовят залететь вражеские пули. Они лупят по корпусу, словно дождь по железной крыше, и весело рикошетят внутри.

Ну что, нравится вам такая романтика? А танкисты эпохи в этих условиях не просто воевали — но и победили!