Когда оружие попадает на фронт, его может захватить противник. Это всегда неприятно и такого поворота событий пытаются избежать. Поэтому интересно: кто и когда захватил первые немецкие MaschinenKarabiner 42?
В некоторых российских источниках утверждается, что первые МкБ были захвачены ещё в марте 1943 года. Однако эта информация пока не подтверждается какими-либо документальными данными.
Согласно архивным исследованиям автора, хронология захвата первых MaschinenKarabiner 42 выглядит следующим образом.
В деле ЦАМО РФ фонд 81 дело 87 (переписка по иностранному стрелковому оружию)
имеется рапорт от июня 1943 года:
«Начальнику ГАУ КА. Направляю с нарочным техником-лейтенантом Троицким Н.Н. немецкий карабин-автомат и четыре патрона к нему, захваченный в июне месяце на участке 22 армии в районе г. Холм».
MKb42(H) с серийным номером 1334 далее попал на советский испытательный стрелковый полигон уже с тремя патронами. Вероятно, один патрон сразу отправили специалистам по боеприпасам. Этот MKb42(H) и проходил предварительное исследование в июле 1943-го.
Из-за нехватки оригинальных немецких патронов полигону предложили самостоятельно сделать «путем переобжатия немецких гильз и обрезки пуль» 500 штук для дальнейшего испытания.
В книге Дитера Хандриха Sturmgewehr 44 указано, что в апреле 1943 года был издан приказ о проведении войсковых испытаний автоматов Mkb-42(h). В результате около двух тысяч штук было направлено в ГА «Север»; предназначались они следующим дивизиям: 1-й, 11-й, 21-й, 93-й, 212-й пехотным (Infanterie-Division) дивизиям и 18-й панцер-гренадерской (Panzergrenadier-Division) дивизии.
На самом деле список немного отличался, но для нас наиболее интересно, что 213 MaschinenKarabiner получила 93-я пехотная дивизия (93. Infanterie-Division), потерявшая семь уже в июне 1943 года (NARA T-315 R-1167 и T-312 R-600).
Именно 93-я пехотная дивизия находилась в районе города Холм и была противником советской 22-й армии. Линия фронта в этом районе была сравнительно стабильна. Очевидно, именно это соображение послужило причиной отправки сюда партии нового оружия для испытаний в боевых условиях. Однако немецкое командование не учло высокую активность советской войсковой разведки в этом районе.
В июньском журнале боевых действий 22-й армии первая же запись за месяц фиксирует решение командарма: «Вести разведку с целью захвата контрольных пленных и уточнения группировки противника». Да и в дальнейшем значительная часть докладов посвящена действиям разведки.
Так, первого июня разведчики из 15-й мсбр удачно сходили за языком, притащив немца из 12-й пд, а на участке фронта 46-й осбр на минном поле «оттопталась» немецкая разведгруппа, потеряв одного солдата. На следующий день разведчики бригады сходили к немцам с ответным визитом, забросав гранатами дзот. Третьего числа не повезло обеим сторонам — немецкая разведка наткнулась на боевое охранение 11-й гв.мсбр, а немцы в 30 метрах от своих траншей засекли разведчиков 82-й сп.
Другие разведгруппы действовали в немецком тылу, и благодаря их докладам обычно сухой и «канцелярский» документ читается почти почти как повесть «Звезда»: уход от погони, захваты языков, подсказки радистов…
Шестого июня один из захваченных пленных из 93-й пд рассказал на допросе о наличии в их роте «до 10 карабинов-пулемётов образца 1942», но познакомиться с ними ближе советским бойцам удалось несколькими неделями позже.
Двадцать второго июня 1943 года группа разведчиков 820 стрелкового полка под командованием младшего лейтенанта Архипова и взвод лейтенанта Ивушкина окружили и атаковали находившуюся в засаде немецкую разведгруппу. В советских документах указано, что это был взвод 1-го батальона 273-го полка 93-й пехотной дивизии. Но в первом донесении была опечатка: на самом деле речь шла об одном из гренадерских полков дивизии 272-м. В ходе боя 12 немецких солдат были убиты, троих (двух обер-ефрейторов и одного рядового) захватили в плен.
В числе захваченных советскими разведчиками трофеев указаны «четыре пулемёта-карабина».
В ходе последующего допроса немецкий разведчик Уго Хинше сообщил, что в середине мая 1943 года в 1-м батальоне 272-го гренадерского полка был сформирован взвод батальонной разведки в составе 27 человек. На вооружении взвода были карабины-пулемёты образца 1942 года.
Можно с большой вероятностью сказать, что именно разведчики советского 820-го стрелкового полка стали первыми бойцами союзников, захватившими новый образец немецкого стрелкового оружия.
История патрона образца 43-го года, автоматов Калашникова и всего остального начинается как раз с этих людей.
Спасибо 🙂
А на КДПВ американец…
“Линия фронта в этом районе была сравнительно стабильна. Очевидно, именно это соображение послужило причиной отправки сюда партии нового оружия для испытаний в боевых условиях” и “в середине мая 1943 года в 1-м батальоне 272-го гренадерского полка был сформирован взвод батальонной разведки в составе 27 человек. На вооружении взвода были карабины-пулемёты образца 1942 года” как-то плохо сочетаются друг с другом даже без (не)учета действий советской войсковой разведки.